2018-03-10
Что такое красота в понятии художника
Я как-то писал, что именно древние художники приручили домашнее животное, собаку. Так мне видится. Потому что такие ДХ по нутру имели тревожный характер, меньше спали ночью, чаще поддерживали в жилище огонь (раз уж не спят), ну и при свете факелов, к примеру, могли что-то там творить, на стенах. Разумеется, что таких ДХ могла будоражить пляска теней на тех же стенах, от костра, если это пещера с вентиляцией, или подсказать, что такую тень можно как бы остановить, запечатлеть, сымитировать. Тут же и собаки. Кстати, тем было легче и удобней приноровиться к кому-то одному из небольшого племени, ночкой, чем бродить стаей вокруг бодрой многолюдной стоянки, днём, рискуя быть забитыми каменьями, тем более в обличье волков, а не каких-то там пуделей.
Однако такие рассуждения, конечно же, могут быть фантазийными без подтверждения. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что ДХ мог в своём творчестве ориентироваться как и на свой вкус, так и на оценку изображения окружающими. Если вкусы не совпадали, то художника могли бы запросто уничтожить, чтобы не отравлял тяжёлую и без того жизнь. Например, явно некрасивое могло лишать покоя, вызывать чувство тревоги, просто нервировать и таким образом зрителями отторгаться. Кроме этого, сам ДХ мог вызывать уже подозрение как не совсем обычный член социума. И тот же социум мог, к примеру, даже не брать ДХ с собой на охоту. Тот мог отсыпаться. Но вместо тяжёлой работы добытчика художнику позволяли творить своё ремесло и поднимать охотникам, что называется, боевой дух. -- Настраивать на охоту, вообще поднимать настроение, эстетически мотивировать. Вполне возможно, что ДХ постепенно могли брать на себя и роли древних жрецов. И тогда умение их что-то такое "похожее" изображать вполне могло работать на эффект магии.
Итак, художник это тот, кто интуитивно разбирается в двух вещах: что такое красиво и что такое некрасиво. Художник не может в этом ошибаться или критерии путать. Даже выдавая некрасивое за красивое, он, художник, должен чувствовать момент для такого действа БЕЗОШИБОЧНО. Ну и разумеется, что лучшим художником, а попросту истинно художником, вовсе не будет непременно тот, кто выполняет изображение "очень похоже". Иллюзия похожести, или гипререализм в максимальном приближении такой похожести уже сомкнётся с реализмом, и эффект может быть обратным: магия превратится в копирование. Те современные художники, которые этого не понимают, должны перечитать это моё эссе и задуматься, и если глянуть на таких попристальней, то они, такие гиперреалисты, вовсе и не художники -- лишь трюкачи, профаны. Сейчас эа это их не выгонять из племени, не побьют и не убьют (кстати, во Франции какрикатуристов убивали, недавно, за рисунки), однако ценители искусства разберутся и тоже без ошибок, что собой представляет высокое в мастерстве, а что низменное. Процесс восприятия творческой работы обоюден: художник рассчитывает на положительную оценку, а зритель -- на положительный благоприятный отклик на увиденное -- в своей душе. Зритель к такому готов заранее, опять же, в силу сотен тысяч лет эволюционного приноровления.
О природе красоты.
Формулу красоты, как некий философский камень, люди могут искать бесконечно, и этим занимались художники много веков, уже в расцвете ремесла, признав последнее искусством. При этом для любого искусства период становления связан и с отрывом, на каком-то этапе, собственно исполнения предмета либо действа с украшением либо украшения исполненного цехом, кем-то вообще -- чего-то (украшение утвари, орудий труда, либо изощрение в танце, костюмы или маски для танцев и т.д.) -- отрывом искусного, мастеровитого -- от безыскусного, пусть и утилитарного. Такая трансценденция позволила завершить процесс декорирования, выделить его прикладное качество и наполнить таким образом парадигму высокого мастерства вершить красивое -- интуитивным и базовым знанием, навыками именно цеховых, ремесленнических знаний, выпестовать последние в каноны мастерства. Хороший художник, разумеется, для своей эпохи, как современник, пользовался канонами "красоты" уже в разряде автоматизма, оставляя больше простора в творчестве всяческим изысканиям, улучшениям, открытию новых законов восприятия, опять же, не выходя из парадигмы мастерства, ведь качественная работа подлежала оценке потребителями: произведение могло оставлять равнодушным и его попросту не покупали, не выставляли, не рекомендовали к просмотру, то есть высокоразвитая цивилизация людей всё так же в основе своего приноровления к вещи, с виду бесполезной, ценила "красивость". Качественно исполненная художником вещь должна быть, как и в доисторические времена, приятной на вид. При этом любые поиски формулы красоты ни к чему не приводили за исключением того, что выводились некие каноны, опять же, в привязке к определённой исторической эпохе. Такие эпохи сменялись, могли меняться каноны, не оставляя для художника волшебного рецепта на все времена. Нет такого рецепта и по сей день. В то же время, появилось практически необъятное поле деятельности только лишь в изучении канонов, хотя бы и с тем, чтобы их обходить, создавая новое в русле упомянутой выше парадигмы. Например, художниками себя могут нынче именовать записные дегенераты, просто физически не совсем полноценные индивиды, от парадигмы отходящие. В их больном теле -- больной дух. Такой одиночка может поджечь дверь в здание тайной полиции, назвав это актом исткусства. -- Да пожалуйста, в этом быть может свобода самовыражения, даже и концепция. Но изобразительное искусство, если отличать художников только лишь на их поприще, всё-таки зиждится на неодушевлённом изображении, пусть и задействующим приёмы "оживляжа" (живопись). Чисто этологически, как я показал это выше, такие деятели были бы изгнаны из племени моментально либо их стали брать на охоту, на которой свою миссию палачей выполнили бы дикие звери, из самозащиты. Впрочем, как известно, даже и сносные интересные направления в живописи могли называть "дегенеративным искусством", как это было в 20-ом веке. На самом деле так искусство развивается, оно может действовать и продвигаться на грани красивого с некрасивым. Это авангард.
Разумеется, что классическое искусство более консервативно, оно не модернизирует и оно с большой гарантией по себе само высокоэстетично -- в образчиках. В то же время, людям, классика может легко наскучить, особенно в наше время, когда динамика развития общества очень стремительна. И если классика скучна художнику, он прогрессирует.
Каноны красоты.
Выше я много раз упоминал о канонах. Их в искусстве очень много, снова подчеркну, однако надо признать, что в массе своей они связаны с физиологией человека, как такового, с природой его восприятия увиденного, услышанного и тактильно захваченного. Можно, если рассматривать, начать с группы гармонических канонов, привлекая даже геометрию с математикой. Однако такая натурфилософия всё равно выльется для художника во вполне формальный приём, ведь заведомо гармоничное в сочетании будет гарантированно красивым, пропорции соотношения частей будут ВСЕГДА приятными глазу, если соблюдены -- в изображении. Сложность заключается для мастера лишь в том, что сухая формула не сработает там, где отсутствует вдохновение.
Однако такие рассуждения, конечно же, могут быть фантазийными без подтверждения. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что ДХ мог в своём творчестве ориентироваться как и на свой вкус, так и на оценку изображения окружающими. Если вкусы не совпадали, то художника могли бы запросто уничтожить, чтобы не отравлял тяжёлую и без того жизнь. Например, явно некрасивое могло лишать покоя, вызывать чувство тревоги, просто нервировать и таким образом зрителями отторгаться. Кроме этого, сам ДХ мог вызывать уже подозрение как не совсем обычный член социума. И тот же социум мог, к примеру, даже не брать ДХ с собой на охоту. Тот мог отсыпаться. Но вместо тяжёлой работы добытчика художнику позволяли творить своё ремесло и поднимать охотникам, что называется, боевой дух. -- Настраивать на охоту, вообще поднимать настроение, эстетически мотивировать. Вполне возможно, что ДХ постепенно могли брать на себя и роли древних жрецов. И тогда умение их что-то такое "похожее" изображать вполне могло работать на эффект магии.
Итак, художник это тот, кто интуитивно разбирается в двух вещах: что такое красиво и что такое некрасиво. Художник не может в этом ошибаться или критерии путать. Даже выдавая некрасивое за красивое, он, художник, должен чувствовать момент для такого действа БЕЗОШИБОЧНО. Ну и разумеется, что лучшим художником, а попросту истинно художником, вовсе не будет непременно тот, кто выполняет изображение "очень похоже". Иллюзия похожести, или гипререализм в максимальном приближении такой похожести уже сомкнётся с реализмом, и эффект может быть обратным: магия превратится в копирование. Те современные художники, которые этого не понимают, должны перечитать это моё эссе и задуматься, и если глянуть на таких попристальней, то они, такие гиперреалисты, вовсе и не художники -- лишь трюкачи, профаны. Сейчас эа это их не выгонять из племени, не побьют и не убьют (кстати, во Франции какрикатуристов убивали, недавно, за рисунки), однако ценители искусства разберутся и тоже без ошибок, что собой представляет высокое в мастерстве, а что низменное. Процесс восприятия творческой работы обоюден: художник рассчитывает на положительную оценку, а зритель -- на положительный благоприятный отклик на увиденное -- в своей душе. Зритель к такому готов заранее, опять же, в силу сотен тысяч лет эволюционного приноровления.
О природе красоты.
Формулу красоты, как некий философский камень, люди могут искать бесконечно, и этим занимались художники много веков, уже в расцвете ремесла, признав последнее искусством. При этом для любого искусства период становления связан и с отрывом, на каком-то этапе, собственно исполнения предмета либо действа с украшением либо украшения исполненного цехом, кем-то вообще -- чего-то (украшение утвари, орудий труда, либо изощрение в танце, костюмы или маски для танцев и т.д.) -- отрывом искусного, мастеровитого -- от безыскусного, пусть и утилитарного. Такая трансценденция позволила завершить процесс декорирования, выделить его прикладное качество и наполнить таким образом парадигму высокого мастерства вершить красивое -- интуитивным и базовым знанием, навыками именно цеховых, ремесленнических знаний, выпестовать последние в каноны мастерства. Хороший художник, разумеется, для своей эпохи, как современник, пользовался канонами "красоты" уже в разряде автоматизма, оставляя больше простора в творчестве всяческим изысканиям, улучшениям, открытию новых законов восприятия, опять же, не выходя из парадигмы мастерства, ведь качественная работа подлежала оценке потребителями: произведение могло оставлять равнодушным и его попросту не покупали, не выставляли, не рекомендовали к просмотру, то есть высокоразвитая цивилизация людей всё так же в основе своего приноровления к вещи, с виду бесполезной, ценила "красивость". Качественно исполненная художником вещь должна быть, как и в доисторические времена, приятной на вид. При этом любые поиски формулы красоты ни к чему не приводили за исключением того, что выводились некие каноны, опять же, в привязке к определённой исторической эпохе. Такие эпохи сменялись, могли меняться каноны, не оставляя для художника волшебного рецепта на все времена. Нет такого рецепта и по сей день. В то же время, появилось практически необъятное поле деятельности только лишь в изучении канонов, хотя бы и с тем, чтобы их обходить, создавая новое в русле упомянутой выше парадигмы. Например, художниками себя могут нынче именовать записные дегенераты, просто физически не совсем полноценные индивиды, от парадигмы отходящие. В их больном теле -- больной дух. Такой одиночка может поджечь дверь в здание тайной полиции, назвав это актом исткусства. -- Да пожалуйста, в этом быть может свобода самовыражения, даже и концепция. Но изобразительное искусство, если отличать художников только лишь на их поприще, всё-таки зиждится на неодушевлённом изображении, пусть и задействующим приёмы "оживляжа" (живопись). Чисто этологически, как я показал это выше, такие деятели были бы изгнаны из племени моментально либо их стали брать на охоту, на которой свою миссию палачей выполнили бы дикие звери, из самозащиты. Впрочем, как известно, даже и сносные интересные направления в живописи могли называть "дегенеративным искусством", как это было в 20-ом веке. На самом деле так искусство развивается, оно может действовать и продвигаться на грани красивого с некрасивым. Это авангард.
Разумеется, что классическое искусство более консервативно, оно не модернизирует и оно с большой гарантией по себе само высокоэстетично -- в образчиках. В то же время, людям, классика может легко наскучить, особенно в наше время, когда динамика развития общества очень стремительна. И если классика скучна художнику, он прогрессирует.
Каноны красоты.
Выше я много раз упоминал о канонах. Их в искусстве очень много, снова подчеркну, однако надо признать, что в массе своей они связаны с физиологией человека, как такового, с природой его восприятия увиденного, услышанного и тактильно захваченного. Можно, если рассматривать, начать с группы гармонических канонов, привлекая даже геометрию с математикой. Однако такая натурфилософия всё равно выльется для художника во вполне формальный приём, ведь заведомо гармоничное в сочетании будет гарантированно красивым, пропорции соотношения частей будут ВСЕГДА приятными глазу, если соблюдены -- в изображении. Сложность заключается для мастера лишь в том, что сухая формула не сработает там, где отсутствует вдохновение.