Было дело

[filin7]

Я уже писал на днях о своих первых месяцах в Америке, это середина девяностых. Поселился я в Нью-Йорке. Надо было срочно искать работу и я с лёгким сердцем откликнулся на объявление о найме в русской газете, на русском. И вот я в Майями, оформляю гостиницу «Ди Лидо". Объём работы большой там был, я расписывал витражи а также стены, кроме этого и подсобные работы, что придётся.

Ярким там событием стал эпизод, это встреча с певцом Пенкиным. Я что-то о нём слышал, но мало, ещё в Союзе. Тогда бригада наших эмигрантов, в Майями, оформляла параллельно и ночной клуб «Ла Луна» и небольшой концертный зал на этаже, сцену. Вот, этот зал и прибыл смотреть Пенкин. Сцена была недостроенной, но Пенкин уже пробовал там акустику, подвигался, и местный клубный ансамбль, похихикивая, устроили ему подключение микрофона, розовый дым пустили. Он спел что-то, голос красивый, густой такой. Я сидел за столиком у сцены, потом он подсел и нам принесли кофе. Разговаривали мы не особо долго и не так много. Для меня тогда было загадкой, почему его мне представили (а с ним был и его импресарио, они даже вальс с ним станцевали, пару оборотов). Работы в гостинице вели как раз русские хозяева, им принадлежал и клуб, и этаж. Это были, конечно, такие уже состоявшиеся иммигранты, стаж которых насчитывал с четверть века. Так что, и концертами они также заправляли, для русской публики, для местной, как понятно.

Собственно, концерт Пенкина в этом месте не состоялся. То ли я его вспугнул, то ли не договорились по деньгам. Может, если он удосужится писать мемуары, что-то пояснит. А вспоминать, конечно, этот город можно бесконечно — Майями-Бич. Кстати, когда я заливал красками большую «Луну», витраж, ко мне подошёл хозяин соседнего отеля и дал визитку свою. Но я был тогда  в состоянии культурного шока и мало соображал, что к чему. А можно было на месте уже развернуться, уйти от русского босса к нормальному, открыть свою мастерскую, хотя бы на кредиты. — Русский босс помянутый меня не устраивал и долго я с ним не сотрудничал. Но это была, практически, моя первая работа в США. В дальнейшем я старался с русскими работодателями никогда не связываться. А когда связывался, то неизменно жалел и ругал — сам себя.