Глоток свободы

[filin7]

Весна, может, 1981, а может осень 80-го. Я служу в Киеве, стройбатовец. Многие сослуживцы работают на стройках, на то он и стройбат, конечно. Но часть ребят, как и я сам, человек 8, не больше, на весь отряд -- мы как бы "интеллигенты". Остальная группа работает, то есть служит, в проектном институте военном, а я один попал в производственный отдел военконторы, недалеко от военчасти, на должность техника или инженера. Тех вёз утром автобус, а я шёл на службу пешком, именно один, туда и назад. Вот это и были мои глотки свободы.
Кстати, в проектный институт при штабе округа меня не отобрал якобы суровый экзаменатор. Почему? Потому что у меня якобы плохой чертёжный почерк. Это при том, что военком того областного города, из которого я призывался в армию, уже работая мастером на стройке, мне лично поведал о том, что составил на меня разнарядку, конкретно в Киев и конкретно в тот проектный институт. А отбирал же он неспроста, видимо, на что-то ориентировался. То есть на месте уже на меня посмотрели (а вовсе не на почерк) и решили, что в силу национальных черт я неблагонадёжный для такого дела ответственного. И кинули в итоге "на лопату". Я написал письмо родне с просьбой сообщить военкому о моей ситуации. Видимо, тот был серьёзно задет. И меня тут же определили в контору УНРМА, которой подчинялись другие стройбаты, и не  только  в Киеве, а и за рубежом (Афганистан и т.д.) И мой якобы кривой чертёжный почерк даже очень востребованным оказался, и к нему каллиграфический почерк, да настолько, что я оформлял тем почерком очень важные документы на подпись командующего округом, генерала Герасимова.
Но мало всего, командование роты меня привлекло и как художника, чего я абсолютно не добивался сам. Получалось, что днями я работал как военный строитель, по специальности, а вечерами и по выходным должен был оформлять дизайном казарму, помещение роты. А это коридоры, ленкомната, кабинеты, стенгазета. Это стенды и плакаты, всякие объявления, Боевой Листок и т.п., но кроме всего ещё это наглядный материал для политзанятий. Эксплуатировали меня по полной. Например, к Новому Году я должен был оформлять помещение Чайной лавки с небольшим залом, вроде кафе. К тому же там велась киносъёмка такого весёлого праздника, с приглашённой актрисой Адой Роговцевой.

Каким-то образом я в эту круговерть вписался, заслужил даже отпуск на 10 суток и повышение в звании.

И вот, весна, может, 1981, а может осень 80-го.
Неожиданно по распоряжению комбата меня кидают в помощь уже полковому художнику, Коле Пророку. Нас двоих командируют в какой-то пригород киевский, в учебную воинскую часть, расположенную в области холмов, озёр маленьких и хвойных лесков. Може, это Дарница. Там организовывалась всесоюзная выставка по теме охраны труда в военном строительстве. Экспозиция разворачивалась и было много там обслуги без нас, но художникам надо было тут же по ходу оформить заголовки, подписи, таблицы. Объём работы очень большой. В основном это шрифтовая работа была, а иллюстраций рисовать поменьше.  Организатором был полковник Крылов (если не ошибаюсь, вспоминая), из Москвы. Он нам с Колей так сказал. Вы, мол, ребята, располагайтесь в казармах с курсантами, но это ничего не значит, никакие местные командиры вам не указ, поэтому не смущайтесь ... Ну, мы с Колей и не стали смущаться, причём так демонстративно, что местное офицерьё на ушах стояло. Мы ведь не какие-то там "партизаны", призванные к военным сборам гражданские лица, а вполне себе "срочники", молодые солдаты. Помню, прикопался к нам раз капитан, дежурный по части. Почему мы красили планшеты и несколько капель белой краски упали на асфальтовую площадку. Мы его дружно направили к полковнику Крылову, буквально, и при том намекнули, что вероятнее всего он сам и станет вот эти капли краски затирать. Капитан от злости покраснел, тут же моментально побледнел, потом стал заикаться, но ретировался тихо. И это -- большущий глоток свободы!
Утром мы лениво шли в столовую, расхристанные, ремни не на поясе, а через плечо. Кормили нас в офицерском отсеке и накладывали в тарелки на совесть, и даже котлеты мы ели, и что-то в виде салатов! -- Вообще неслыханное чудо для меня, уже отвыкшего от такого. Повара старались. Полковника Крылова боялись все. Это был пожилой, кстати, человек, и вероятнее всего никакой не полковник, а генерал, под псевдонимом. И мы его старались не подвести, работали с огоньком и всё успели, так что он даже нам дал пару дней на то, чтобы в этой учебной части мы развеялись и расслабились. Погода стояла тёплая, и после очередного приёма пищи мы с напарником шли на ближайшее озеро. Там купались люди, кто-то загорал, пикники там. Не так много людей, тихо, природа. Мы лежали на зелёной траве, дышали сосновым бодряшим воздухом, смотрели на высокие белые облака в голубом и приветливом небе.
Впереди были долгие и непростые дни и месяца изнуряющей службы, тяжёлых испытаний, в конце которых, как мы знали, нас ждала свобода полная, пусть и относительно -- свобода, и относительно -- полная.