Художник без сапог
Nov. 10th, 2017 10:17 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
filin7Неожиданно столкнулся с данным "шедевром" художественного оформления. Это такое училище с корнями аж в 19-ом веке из Одессы. Это их вебсайтовская шапка, которую я с удивлением рассматривал минут десять. Тяжело поверить, что училище действует, что всё ещё набирает учеников и что выпускает ... художников-оформителей. Там есть такое отделение с соответствующим названием -- Художественное Оформление. Собственно, эти два ключевых слова меня и навели, поскольку я не знал о существовании данного училища вообще, хотя и жил рядом, географически. Меня заинтересовало, почему кто-то на постсоветском пространстве употребляет такое название профессии дизайнера.
Видимо, это училище решило следовать ритуалу своей же посконной старины, когда советское "оформительство" подразумевало особый профиль деятельности художника (отделение в училище было открыто в 1966 г., а так оно было "просто художественным"). Советский художник-оформитель должен был находиться в подчинении парторгов и следовать всем нехитрым канонам советского агитпропа, и это было самое низовое звено "чернорабочих" на поприще дизайна. Выше стояли художники, подвязанные к полиграфии, то есть к произведениям для больших тиражей, иногда огромных, поскольку в условиях СССР уравниловка касалась не только экономики распределения, но и вкусов эстетической канвы, когда идеология накладывала свою лапу на всё показательное. Вот пример: художник, уже не считавшийся оформителем, мог создать дизайн почтовой поздравительной открытки, допустим, ко дню Первомая. И такая окрытка расходилась по стране в трёхстах тысячах экземпляров. А всего на текущий год могли выпустить, допустим, ещё пять открыток других авторов и других редакций, чтобы вышел ассортимент.
Я сам был таким оформителем и последнее, что я делал в таком качестве, было оформление рисованной композиции на стендах площади в Тирасполе, у местного Дома Советов. Или же транспарант для главной большой площади в этом же городе, на кумаче, к празднику. Разумеется, что работа данная спускалась ко мне от горкома партии (это советские коммунисты), и я тогда пестовал идею переделки, чтобы с партией подружиться на условии отказа последней от своих догматов в искусстве. Дело шло к поздней Перестройке и к развалу СССР, партия металась и у меня был какой-то шанс, то есть интерес. И меня ничуть не смущал оттенок провинциальности (до этого, во время службы в армии, я оформительствовал в Киеве). И уже тогда я считал себя "дизайнером", поскольку слово получило в русском языке свой ход и как раз что-то большее в себе содержало, хотя бы отказ от местечковости, возвышенный космополитизм и широкие горизонты -- в профессии.
Видимо, это училище решило следовать ритуалу своей же посконной старины, когда советское "оформительство" подразумевало особый профиль деятельности художника (отделение в училище было открыто в 1966 г., а так оно было "просто художественным"). Советский художник-оформитель должен был находиться в подчинении парторгов и следовать всем нехитрым канонам советского агитпропа, и это было самое низовое звено "чернорабочих" на поприще дизайна. Выше стояли художники, подвязанные к полиграфии, то есть к произведениям для больших тиражей, иногда огромных, поскольку в условиях СССР уравниловка касалась не только экономики распределения, но и вкусов эстетической канвы, когда идеология накладывала свою лапу на всё показательное. Вот пример: художник, уже не считавшийся оформителем, мог создать дизайн почтовой поздравительной открытки, допустим, ко дню Первомая. И такая окрытка расходилась по стране в трёхстах тысячах экземпляров. А всего на текущий год могли выпустить, допустим, ещё пять открыток других авторов и других редакций, чтобы вышел ассортимент.
Я сам был таким оформителем и последнее, что я делал в таком качестве, было оформление рисованной композиции на стендах площади в Тирасполе, у местного Дома Советов. Или же транспарант для главной большой площади в этом же городе, на кумаче, к празднику. Разумеется, что работа данная спускалась ко мне от горкома партии (это советские коммунисты), и я тогда пестовал идею переделки, чтобы с партией подружиться на условии отказа последней от своих догматов в искусстве. Дело шло к поздней Перестройке и к развалу СССР, партия металась и у меня был какой-то шанс, то есть интерес. И меня ничуть не смущал оттенок провинциальности (до этого, во время службы в армии, я оформительствовал в Киеве). И уже тогда я считал себя "дизайнером", поскольку слово получило в русском языке свой ход и как раз что-то большее в себе содержало, хотя бы отказ от местечковости, возвышенный космополитизм и широкие горизонты -- в профессии.
