Зубная щётка в Советской Армии
Jan. 24th, 2022 09:56 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
filin7Правда ли, что в Советской Армии зубной щёткой заставляли чистить-драить полы?
Я служил в 80-82, и действительно, приходилось орудовать несколько раз зубной щёткой. Почему? Потому что ничего другого из инструментария не было. Проблема была в том, что кирзовые самоги с резиновым твёрдым каблуком могли оставлять чёрные следы на крашеных досках пола. А пол был у нас в казарме узким и длинным, по полукругу вдоль спальных "кубриков" без дверей. Вот и получалось, что сто человек утром выбегут на зарядку, кто-то не впишется в поворот у выхода на лестницу, его занесёт и он тормознёт, оставив след. Прямо как авто на шоссе. И эту черноту просто так, шваброй, не возьмёшь. Щёткой с мылом это всё и зачищалось, кропотливо, часами.
Надо сказать, что в наряды, то есть в такие дежурства, когда ты ишачишь сутки, я заступал не особо часто, потому что как ротный-полковой художник был от нарядов "в очередь" освобождён (полковым и официально штатным у нас был художник ещё один, парень по фамилии Пророк). Это была моя как бы общественная нагрузка, художничать. Но вне очереди мне мог впаять лично замполит -- за пререкания с ним или моё нежелание что-то выполнить.
Под конец службы я учудил, ходил в самоволки две недели, с утра до вечера. Почему-то решил, что со дня на день меня демобилизуют, поскольку календарные два года прошли. Но вот, две недели так и пролетели, и ничего. Мне надоело, и такой пофигизм взыграл. Какое право ОНИ имели меня держать больше двух лет? В общем, я что-то там надерзил старшине, а потом и признался, что мне идти из расположения части некуда, потому что из военной конторы, куда я ходил работать, как стройбатовец, меня рассчитали. А рассчитали потому, что я им сказал, что меня рассчитали в части. На самом деле никто не шевелился.
А из моего призыва не только меня передерживали, но процентов 80 из состава роты. Старшина у меня был парторгом части и мог смело обращаться к самому комбату. Вот он тут же подбежал к нему, в трёх словах описал ситуацию. Наша рота как раз проходила под аркой мимо комбата. Тот и заорал, чтобы я вышел из строя. Я вышел, остальные ушли. Стояли я и старшина. Снова заорал комбат, почему-то тыча пальцев в старшину. Чтобы наказать Когана! Но я комбата не боялся, у меня с ним отношения были очень хорошие. Он даже раз самолично мне отпуск на родину предоставлял, на 10 суток. И вот тогда меня поставили в наряды через день на сутки, снова на сутки через день. А в свободное от нарядов время, то есть в день перемежки, меня направляли в отделение дорожников, класть и укатывать асфальт на территории военгоспиталя.
Обычно, такой режим нарядов доводил солдата до сумасшествия, особенно если солдат неопытный. Это была своего рода экзекуция, и дневальному (это тот, кто в наряде) дежурный специально не давал ночью спать. Уже на пятые сутки я ходил, как чумной, но не унывал. Дольше полутора месяцев (до двух) никак не могли передерживать, таких случаев не бывало никогда -- в мирное время и для срочников. Да и остальные сослуживцы-дембеля скучать не давали, подбадривали, и было в целом весело. Мой дежурный, парень-чеченец, хоть и не давал мне спать, но относился очень уважительно. Он не был дембелем, меньше служил. Но хорошо кормил, сам приносил мне из столовой экзотические блюда, которые там готовили только для блатных и во внеурочное время. Жареная картошка -- это экзотика!
А закончилась неделя так. Я заступал в очередной наряд, на плацу. Дежурный по КП должен был экзаменовать всех днвальных. Тут гляжу -- моя тётка на плацу появилась. Приехала в Киев издалека. Смотрит на меня, похожего на ходячую тень, и слезами заливается. Я ей знаками показываю, чтобы скрылась, что тут не детский сад. Я бы подошёл к ней после. Она действительно скрылась, в штаб шмыгнула. Через пять минут выныривает оттуда комбат, подполковник Зуфар Иммамутдинов, подзывает меня. Приказывает вызвать к нему моего старшину и ... собирать чемодан. Я побежал за старшиной. Тот в штаб. Возвращается, даёт мне бланк обходного листа, чтобы собрал подписи.
Так моя служба и завершилась, в тот же вечер. Со старшиной мы распрощались тепло, обнимались. Это мой второй был старшина, от первого меня увели, перевели в другую роту после инцидентов. А чтобы с ротными командирами прощался, так даже не помню. Это было редкостное отребье, конечно.
Тётка сказала комбату, видимо, что-то вроде этого: "Он для вас мало службы сослужил? Что вы ещё хотите?" -- Но не ругалась. А действительно, я работал солдатом, но на инженерной должности, и работу делал важную. Например, готовил сметы на подпись командующего Киевским военокругом -- оформлял. Много чего. Вплоть до проектов по ремонту разбомблённых аэродромов в одном горячем месте. И всесоюзную выставку по охране труда в военном строительстве оформлял -- вместе с Пророком. Куда меня там только не пихали. Даже ленкомнату в штабе округа спроектировал, под занавес. Говорю там генералу: "Чего ж вы меня раньше не позвали? Я бы вам всё и заделал, не только эскизы. "А сейчас мне на дембель, извиняйте!"
Ну и, конечно, если доходило до того, что замполит, старшина, прочие там уроды наглели -- я скоренько находил защиту у своего начальства из военконторы, которая моей военчасти не подчинялась никак. Им выбирать -- или драить мне зубной щёткой полы, или чертить, рассчитывать и брать на себя ответственность вместо трусливых офицеров.
Я служил в 80-82, и действительно, приходилось орудовать несколько раз зубной щёткой. Почему? Потому что ничего другого из инструментария не было. Проблема была в том, что кирзовые самоги с резиновым твёрдым каблуком могли оставлять чёрные следы на крашеных досках пола. А пол был у нас в казарме узким и длинным, по полукругу вдоль спальных "кубриков" без дверей. Вот и получалось, что сто человек утром выбегут на зарядку, кто-то не впишется в поворот у выхода на лестницу, его занесёт и он тормознёт, оставив след. Прямо как авто на шоссе. И эту черноту просто так, шваброй, не возьмёшь. Щёткой с мылом это всё и зачищалось, кропотливо, часами.
Надо сказать, что в наряды, то есть в такие дежурства, когда ты ишачишь сутки, я заступал не особо часто, потому что как ротный-полковой художник был от нарядов "в очередь" освобождён (полковым и официально штатным у нас был художник ещё один, парень по фамилии Пророк). Это была моя как бы общественная нагрузка, художничать. Но вне очереди мне мог впаять лично замполит -- за пререкания с ним или моё нежелание что-то выполнить.
Под конец службы я учудил, ходил в самоволки две недели, с утра до вечера. Почему-то решил, что со дня на день меня демобилизуют, поскольку календарные два года прошли. Но вот, две недели так и пролетели, и ничего. Мне надоело, и такой пофигизм взыграл. Какое право ОНИ имели меня держать больше двух лет? В общем, я что-то там надерзил старшине, а потом и признался, что мне идти из расположения части некуда, потому что из военной конторы, куда я ходил работать, как стройбатовец, меня рассчитали. А рассчитали потому, что я им сказал, что меня рассчитали в части. На самом деле никто не шевелился.
А из моего призыва не только меня передерживали, но процентов 80 из состава роты. Старшина у меня был парторгом части и мог смело обращаться к самому комбату. Вот он тут же подбежал к нему, в трёх словах описал ситуацию. Наша рота как раз проходила под аркой мимо комбата. Тот и заорал, чтобы я вышел из строя. Я вышел, остальные ушли. Стояли я и старшина. Снова заорал комбат, почему-то тыча пальцев в старшину. Чтобы наказать Когана! Но я комбата не боялся, у меня с ним отношения были очень хорошие. Он даже раз самолично мне отпуск на родину предоставлял, на 10 суток. И вот тогда меня поставили в наряды через день на сутки, снова на сутки через день. А в свободное от нарядов время, то есть в день перемежки, меня направляли в отделение дорожников, класть и укатывать асфальт на территории военгоспиталя.
Обычно, такой режим нарядов доводил солдата до сумасшествия, особенно если солдат неопытный. Это была своего рода экзекуция, и дневальному (это тот, кто в наряде) дежурный специально не давал ночью спать. Уже на пятые сутки я ходил, как чумной, но не унывал. Дольше полутора месяцев (до двух) никак не могли передерживать, таких случаев не бывало никогда -- в мирное время и для срочников. Да и остальные сослуживцы-дембеля скучать не давали, подбадривали, и было в целом весело. Мой дежурный, парень-чеченец, хоть и не давал мне спать, но относился очень уважительно. Он не был дембелем, меньше служил. Но хорошо кормил, сам приносил мне из столовой экзотические блюда, которые там готовили только для блатных и во внеурочное время. Жареная картошка -- это экзотика!
А закончилась неделя так. Я заступал в очередной наряд, на плацу. Дежурный по КП должен был экзаменовать всех днвальных. Тут гляжу -- моя тётка на плацу появилась. Приехала в Киев издалека. Смотрит на меня, похожего на ходячую тень, и слезами заливается. Я ей знаками показываю, чтобы скрылась, что тут не детский сад. Я бы подошёл к ней после. Она действительно скрылась, в штаб шмыгнула. Через пять минут выныривает оттуда комбат, подполковник Зуфар Иммамутдинов, подзывает меня. Приказывает вызвать к нему моего старшину и ... собирать чемодан. Я побежал за старшиной. Тот в штаб. Возвращается, даёт мне бланк обходного листа, чтобы собрал подписи.
Так моя служба и завершилась, в тот же вечер. Со старшиной мы распрощались тепло, обнимались. Это мой второй был старшина, от первого меня увели, перевели в другую роту после инцидентов. А чтобы с ротными командирами прощался, так даже не помню. Это было редкостное отребье, конечно.
Тётка сказала комбату, видимо, что-то вроде этого: "Он для вас мало службы сослужил? Что вы ещё хотите?" -- Но не ругалась. А действительно, я работал солдатом, но на инженерной должности, и работу делал важную. Например, готовил сметы на подпись командующего Киевским военокругом -- оформлял. Много чего. Вплоть до проектов по ремонту разбомблённых аэродромов в одном горячем месте. И всесоюзную выставку по охране труда в военном строительстве оформлял -- вместе с Пророком. Куда меня там только не пихали. Даже ленкомнату в штабе округа спроектировал, под занавес. Говорю там генералу: "Чего ж вы меня раньше не позвали? Я бы вам всё и заделал, не только эскизы. "А сейчас мне на дембель, извиняйте!"
Ну и, конечно, если доходило до того, что замполит, старшина, прочие там уроды наглели -- я скоренько находил защиту у своего начальства из военконторы, которая моей военчасти не подчинялась никак. Им выбирать -- или драить мне зубной щёткой полы, или чертить, рассчитывать и брать на себя ответственность вместо трусливых офицеров.
