Feliks Kogan

***

Я вспомнил такой случай. Когда был молодым парнем, в мастерской работал, художником.
Приходит раз знакомый по городу, вместе как-то в баре повеселились. По-приятельски так зашёл, поболтали. А вижу, что культурный из-себя, общительный. Чего ж не пообщаться.

В другой раз он зашёл и сообщил, что поступил в университет. Порадовался за него. Поболтали.

В третий раз он пришёл с рулоном ватмана большим и попросил помочь, так как его назначили в стенгазету курса. Я откликнулся и сделал в свободное время -- заголовок, иллюстрации, раскладки рубрик и всё подобное, -- уже по-дружески. Почему ж не помочь человеку?

Через какое-то время он снова приходит, чтоб второй выпуск делать. А времени у меня не было уже на это. Отвечаю, мол, что их редколлегия студенческая может делать такие вещи сама, здесь нет нужды особой в рисованных картинках, что образец заголовка есть у них и т.п., но он всё же упросил меня, уговорил на общую идею и рамку, и подзаголовки, и ещё что-то.
Ушёл довольный.

Тут время пришло, когда расцвела в Союзе коммерция, Перестройка прошла, все занимались бизнесом и увлекались валютой. На дизайнеров спрос упал, вообще не стало спроса. Я еле сводил концы с концами. Мастерскую пришлось переделать в коммерческий магазин и начинать жить с нуля.
Своими руками соорудил прилавки, забетонировал пол, вывеску сделал сам (разумеется)... Но торговать было нечем. Вот бы сюда польский товарец! -- подумалось. Но друга я что-то не встречал больше, да и жить стал в другом доме. Услышал только о нём как-то невзначай, мол, он теперь перегоняет автомобили-иномарки из Польши, стал крупным дилером и процветает вовсю. Я мог только порадоваться за него: добивается мужик всего, молодец.

Прошло время некоторое, как обычно (оно всегда проходит), и он предстал пред очи, цветущий и весёлый. Правда, поведал о проблеме небольшой. И чем больше он ведал, тем печальнее становились его глаза, а руки всё крепче сжимали мои плечи. Он снова просил меня, как не бросающего в беде, как лучшего из лучших...
Оказывается, он случайно задел крылом высокого полёта чей-то мерседес, а в том оказались бандиты, и теперь они требуют... И, в общем, весь его бизнес под угрозой, и только я могу за него вступиться, поговорить с бандитами и сказать им, что он мой друг, что безобидный и честный, и в таком духе.
Понятно было, что на него, как говорится, "наехал рэкет".

Я хорошо знал эту публику за глаза, как и она меня. И что мне нравилось, что эти ребята, бандиты или как там их не назови, никогда ничего меня не просили, и я их никогда ни о чём не просил. Это было впервые за всю мою жизнь -- неимоверная лёгкость отношений! -- И даже взаимное уважение благородной степени! -- невзирая на то, что как бы и не пристало уважать разбойников (но я не знал наверняка, насколько "разбойники" эти действительно плохие, так как не вникал в их дела).

Я потому на этом последнем эпизоде заостряю внимание, что именно тогда, в случае с рэкетом, впервые сказал своему ДРУГУ: "Извини, брат. Помочь не смогу. Ты должен платить".

-- Разумеется, я сказал так в общем смысле, в том, что платить надо ЗА ВСЁ, вообще, всегда, всем!!! -- может, вышло как-то двусмысленно, но меня уже это не заботило. Такое настало время (оно всегда наступает).

-- настоящим уведомляю, что порядка 10 моих дневниковых записей, из последних, сокрыты от сторонних и открыты друзьям при их желании -- дружить (владельцам эккаунтов ЖЖ).